Готовясь к грядущему отпуску и роясь в заметках об Испании и Португалии, набрела на статью о португальском инфанте Энрике (1394-1460), во многом благодаря которому Португалия стала настоящей "морской" державой.
Возможно, статья носит несколько восторженный характер, и я подозреваю, что некоторые личные достоинства принца в ней явно преувеличены, однако это не делает ее менее занимательной и интересной ))).

С великим переселением народов первого тысячелетия завершилась историческая эпоха, именуемая Древним миром. Из разрушенного античного Рима эпицентр цивилизации переместился на Восток – в Византию, Персию, Арабский халифат. После столетий опустошения и дикости из уцелевших коренных жителей, римлян и варваров под эгидой христианства формируются новые европейские народности и государства. Набирая силу, они кроят и перекраивают карту Европы и продвигают свои границы за её пределы. Первым эшелоном европейской экспансии на восток стали крестовые походы, за ними последовали Великие географические открытия и колониальные захваты. Главные стимулы этого движения – нажива и распространение христианской веры. В годы позднего Средневековья в эту обойму вошло стремление познать неведомые земли и понять, что же представляет собой планета, на которой мы живём. Духовные устремления всегда идут рука об руку и нерасторжимо переплетены с материальными интересами.

читать дальшеУже крестовые походы под религиозным лозунгом «освобождения от неверных гроба Господня» имели и вполне земные цели: продвижение к сказочным богатствам Аравии, Персии, Индии. «Земля, которую вы населяете, сделалась тесной из-за вашей многочисленности. Предпримите же путь ко гробу святому, исторгнете ту землю у нечестивого народа и подчините её себе. Кто здесь горестен и беден, там будет богат». (Из речи Папы Урбана П на Клермонском соборе 1095 года перед началом крестовых походов.) Речь, на мой взгляд, классически откровенная для всех вдохновителей агрессии, независимо от идеологической упаковки. А вот насчёт тесноты и перенаселённости римский понтифик явно переборщил: первая перепись, «Книга Страшного суда», как её прозвали в Англии, даёт численность населения страны в конце того же 11-го века - полтора миллиона человек. В целом в Европе проживало не более десяти миллионов. Разрабатывать земли под пашни, развивать ремёсла и торговлю – дело долгое и хлопотливое, куда как проще ограбить богатеньких «неверных»!
Восточная роскошь, известная древним грекам и римлянам, была забыта европейцами за столетия варварских нашествий. Но после 200-летнего пребывания крестоносцев на Святой земле, в Византии, Сирии и знакомства с передовой восточной культурой европейцы уже не хотели и не могли обходиться без дамасских клинков, персидских ковров и тканей, индийских самоцветов и жемчуга. И без товаров ежедневного потребления – благовоний и пряностей. На пути к роскоши Востока стоял могущественный мир Ислама, куда христианские купцы не допускались. Дорога к терминалам восточной торговли шла через Средиземное море, а в нём орудовали арабские и турецкие пираты. Монополию на торговлю пряностями в Европе держала Венецианская республика. Международный торговый баланс был не в пользу Европы, её товары не могли конкурировать с восточными, золото и серебро текли на Восток. Мириться с этим было унизительно, да и стоило дорого.

Открыть новый путь на восток выпало на долю «золушке» Европы, крохотной Португалии, сделавшей своё мизерное территориальное положение на краю ойкумены грандиозным преимуществом. С древних времён запад Пиренейского полуострова населяли лузитаны, одно из иберийских племён. Античные авторы единодушно делили иберов на западных, живущих на Иберийском (позднее Пиренейском) полуострове, и восточных, обитателей Иберии, Грузии. Разногласие вызывал только вопрос: откуда произошла миграция – с востока на запад или наоборот, с запада на восток. Возможно, ответ даёт легенда об аргонавтах, отразившая расселение иберов: колхи, жители Кавказа, преследовали греческих героев до Западной Европы. Завоевав Иберийский полуостров, римляне назвали его юго-западную провинцию Лузитанией, а один из приморских городов – Порто Галес, Тёплый Порт. Отсюда произошло название будущей страны - Португалия. Сам город позднее стал называться просто Порту и дал название всемирно популярному вину порто, портвейну. Римлян сменили вандалы, вестготы, им на смену пришли арабы и африканские берберы. Реконкиста, отвоевание страны, освободила от мавров (мусульман) основную часть полуострова, где образовались новые христианские государства. В середине 12 века после ожесточённой борьбы за независимость от Кастилии графство Португальское с благословения папы римского стало королевством. На этом борьба с притязаниями испанских королей не кончилась. В 1385 году её возглавил Великий магистр Ависского рыцарского ордена, он разбил знаменитую кастильскую конницу и по решению кортесов стал королём Португалии. Жуан I основал новую, Ависскую династию, правил крепкой рукой, подавил феодальные мятежи и издал первый свод общегосударственных законов.

В 1386 году Жуан I женился на сестре будущего английского короля Филиппе Ланкастерской. От этого брака 4 марта 1394 года в городе Порту родился третий сын, принц Энрике, которого ещё при жизни прозвали Мореплавателем (по некоторым сведениям, прозвище "Мореплаватель" - было все-таки дано инфанту уже после смерти), хотя дальше южного берега Гибралтарского пролива он не ходил. Однако, имя это он получил вполне заслуженно – с Энрике Мореплавателя (Генриха Навигатора) начинается эпоха Великих географических открытий и изучение неведомых ранее океанских просторов и стран. Его имя стоит перед именами Христофора Колумба, Васко да Гама, Фернана Магеллана, и потому вклад его в историю невозможно переоценить.
Эпоха Реннесанса произвела на свет нового европейца. Для его характеристики Никколо Макиавелли ввёл в обиход термин – «Virtus», «Вирту», от латинского «vir» - храбрый муж, герой. Если героизм средневековых рыцарей реализовался на военном поприще, а мужество схоластов-еретиков – в сфере духовной, то человек Возрождения взошёл на качественно новую ступень доблести, осознав себя обладателем свободной воли и смелого подхода к устоявшимся догмам. Духовная свобода породила несокрушимую уверенность в собственных силах и упорство до конца в достижении намеченной цели наперекор всем преградам. «Вирту», как рычаг, подняла европейскую историю к следующему этапу – Новому времени. Подлинным сыном своей эпохи был Энрике Мореплаватель.


Памятник Первооткрывателям в Лиссабоне. Padrão dos Descobrimentos, Monumento aos Descobrimentos. Инфант Энрике стоит впереди всех на носу каравеллы )))

О детстве инфанта сохранились лишь скупые сведения. Как и его старшие братья Дуарту и Педру, Энрике получил хорошее образование. Университет в городе Коимбра существовал уже более 100 лет и отец-король имел возможность привлечь к обучению принцев самых лучших преподавателей. Известно, что инфант Энрике увлекался богословием и науками, обожал охоту и воинское искусство и мечтал о посвящении в рыцари на поле боя. Но в 1411 году был заключен мирный договор с соседом, королём Кастилии и Леона, следовательно, получить рыцарский меч и шпоры в сражении на полуострове стало невозможно. Как альтернативу битве Жуан I предложил трём старшим сыновьям (младший, Фернанду, родился лишь в 1404 году) организовать в столице королевства невиданный мировой турнир с приглашением всех лучших европейских рыцарей, но это было совсем не то, о чём мечтали помешанные на рыцарской доблести принцы. Они жаждали снискать воинскую славу в бою, а не в развлекательном представлении. Родная Португалия и испанские королевства отпадали, значит, оставалась мусульманская Северная Африка.

Там, всего в 150 милях от Португалии, на другом берегу пролива, стоял укреплённый мавританский город Сеута, ключ к Средиземному морю и гнездо пиратов, грабящих португальские торговые корабли при выходе в Средиземное море, главный морской путь из Европы к Ближнему Востоку. В темницах крепости томились пленные христиане, их освобождение было святым долгом каждого уважающего себя рыцаря. К тому же Сеута, конечный пункт северо-африканских торговых путей, славилась своим богатством. Именно Энрике убедил отца в необходимости военного похода на Сеуту для освобождения узников-единоверцев и очищения города от неверных. Ведь «попрание сарацинских орд» - главная цель рыцарских деяний! В 1415 году португальская армада, руководимая Жуаном I, атаковала город: под покровом ночи 200 судов вошли в бухту Сеуты, не ожидавшей такого дерзкого нападения. Принц Энрике возглавил первый десант и подал сигнал к штурму. Вслед за ним португальцы ударили с другого фланга, солдаты ворвались в город и рассыпались по узким улочкам для рукопашных схваток и, естественно, грабежа. Застигнутые врасплох мавры опомнились, ринулись из крепости на отряд Энрике и были разбиты наголову. Город пал. Король хотел посвятить Энрике в рыцари первым, но тот отказался: «Старшие по летам пусть будут первыми в почести». По предложению отца был выбран и выбит на щите принца девиз: «Талант творить добро», которому инфант следовал всю жизнь. В Сеуте оставили гарнизон, принца Энрике назначили комендантом крепости, в его полное и бесконтрольное распоряжение перешли доходы королевской казны с одной из провинций. На родину португальцы возвращались с освобождёнными христианами, пленными маврами и богатой добычей. Среди трофеев были заинтересовавшие инфанта Энрике арабские карты, намного более совершенные, чем европейские. Через три года мавры попытались отбить Сеуту, но не преуспели. Своё торговое значение город потерял, зато это был первый опорный пункт Португалии на африканском континенте.

Африка была для европейцев землёй неизвестной, terra incognita. По представлению многих – сплошная Сахара, примёрзшая к южному полюсу. Допрашивая пленных мавров, бывалых караванщиков, принц Энрике к своему удивлению узнал, что бескрайняя пустыня всё-таки кончается. За ней текут реки с пальмами и лесами по берегам, там чернокожие вожди торгуют золотом и рабами. И Ветхий Завет сообщал о богатой африканской стране Офир, откуда каждые три года корабли царя Соломона и его союзника, финикийского царя Хирама, привозили драгоценные металлы и камни, сандаловое дерево и слоновую кость, обезьян и павлинов. В христианском мире ходили упорные слухи о загадочной стране Абиссинии (Эфиопии), управляемой пресвитером – христианином Иоанном. Но путь туда по суше был христианам заказан.

Освоив всю имеющуюся у него информацию, инфант Энрике принимает решение, судьбоносное для него и его страны – найти морской путь в Индию в обход мусульманского мира. В 1416 году на косе Сагреш мыса Сан-Висенте, самой южной точки Португалии, 22-летний принц Энрике строит «Вила ду Инфанте – Город Принца», первую европейскую морскую академию. Здесь он проведёт почти безвыездно 44 года своей жизни и посвятит исполнению великих замыслов незаурядную энергию, организаторский талант и огромные денежные средства. Инфант Энрике, он же герцог де Визо и сеньор де Ковилья, кроме собственных доходов имел отчисления из казны как комендант Сеуты. По традиции тех дней первенец короля наследовал трон, второму сыну предназначалась военная карьера, а третьему – духовная, место среди князей церкви. Говорят, Энрике был любимым сыном Жуана I. По ходатайству короля в 1420 году папа римский назначил 26-летнего инфанта магистром монашеско-рыцарского ордена Христа, бывшего португальского филиала несметно богатого ордена Храма (Тemple по-французски).

Изгнанные из Йерусалима храмовники-тамплиеры вернулись домой не с пустыми руками и умножили свои богатства, занимаясь коммерцией и банковским делом. В число их клиентов входили коронованные особы. Богатство ордена и погубило его. Французский король Филипп IV Красивый постоянно нуждался в деньгах и задолжал ордену огромную сумму. В 1307 году с его подачи верхушка ордена предстала перед судом инквизиции по обвинению в поклонении сатане, нечестивых обрядах и мужеложестве. Суд тянулся несколько лет, обвиняемых держали в узилище и подвергали чудовищным пыткам. Клемент V, карманный папа французского короля, распустил орден. Львиная доля имущества и владений тамплиеров досталась королю, остальное растащили папа и другие ордена (иоанниты, госпитальеры и пр.). Казна ордена таинственным образом исчезла и не найдена до сих пор. Великий магистр, взойдя на костёр, призвал на божий суд, т.е. проклял Филиппа IV, папу Клемента и главного судью. Все трое умерли в течение одного года, видимо, отправились на тот самый суд.

Отделения ордена тамплиеров имелись и на Иберийском полуострове. В Португалии рыцари участвовали в изгнании мавров и в борьбе с кастильцами. Португальский король Диниш I к суду над тамплиерами отнёсся более чем сдержанно. Церковная комиссия признала их невиновными, за ними остались все их владения, а в 1318 году новый папа, Иоанн ХХП, по ходатайству Диниша I учредил орден Христа правоприемником ордена Тамплиеров, т.е. орден остался тот же, лишь название изменилось. Сто лет орденом управляли выборные магистры. Начиная с инфанта Энрике управление перешло к королевской семье. Таким образом, португальские короли мирным путём прибрали к рукам и орден, и его богатства. Дон Энрике, благоверный католик, как нельзя лучше подходил назначению. На деньги ордена Христа в Сагреше были построены обсерватория, мореходная школа и судоверфи в бухте Лагуш. Корабли, ходившие под тем же красным восьмиконечным крестом тамплиеров, участвовали в освоении новых земель и исследовании берегов Западной Африки. Наверно, это был звёздный час в истории ордена – время причастия к великим географическим открытиям и продуктивной деятельности, церковным организациям в общем-то не свойственной.

Генрих Мореплаватель (порт. Henrique)

К выходу на мировую арену Португалия, приморская страна, готовилась уже давно. За сто лет до принца Энрике король Диниш I повелел своим вассалам высадить десятки тысяч саженцев хвойных пород, давших со временем великолепный мачтовый лес, которого хватило на несколько столетий. Кораблестроителям были снижены налоги и объём воинской повинности, сокращена пошлина на ввозимые в страну товары, необходимые для строительства кораблей. Была введена официальная регистрация кораблей и система кооперативного морского страхования. В царствование Жуана I португальцы имели уже довольно приличный флот, вспомним, что на штурм Сеуты отправилось 200 кораблей. Выход на мировые просторы владычицей морей был для Ависской династии велением времени и общесемейным делом. Королевский дом поддерживал инфанта Энрике во всех начинаниях, а в будущем завершил его дело созданием Португальской империи.

Морская академия в Сагреше была основана принцем с большим размахом, как настоящий научный, экспериментальный и производственный центр. Насколько грамотно даже по современным
понятиям действовал его руководитель, можно судить по структуре деятельности академии. Работы велись в следующих направлениях:
- Приглашение на службу лучших специалистов, независимо от религиозно-этнической принадлежности, «чужеземцев, чья слава оправдывала все расходы, чтобы привлечь их ко двору инфанта»- сообщает придворная хроника.
- Подготовка кадров: обучение астрономии, математике и географии, картографии, кораблестроению и навигации. Учился и сам принц, географию ему преподавал известный картограф Иуда Крескеш.
- Сбор информации, изучение судовых журналов и путевых заметок, опросы мореплавателей и путешественников. Данные опросов тщательно фиксировались в специальных документах.
- Сбор географических и морских карт, начиная с Сеуты. Принц Педру, вернувшись из путешествия по Европе, привёз Энрике новейшие венецианские карты и рукописную книгу Марко Поло о путешествии в столицу монгольских императоров Китая; из этой книги европейцы впервые узнали о самой восточной стране – Японии.
- Астрономические наблюдения в собственной обсерватории и составление документации, столь необходимой мореплавателям для ориентировки в бескрайних океанских просторах.
- Составление новых карт, над которыми трудились лучшие картографы того времени – евреи, в отличие от христиан имевшие свободу передвижения и доступ к научным библиотекам в мусульманских странах. (Вся документация хранилась в строжайшей секретности, разглашение жестоко каралось.)
- Изготовление и усовершенствование оптических и навигационных приборов, в частности компаса, астролябии и квадранта.
- Морские экспедиции на запад и вдоль Африки.
- Обживание необитаемых островов, открытых капитанами принца.
- Изучение вновь открытых земель.
- И, наконец, революция в судостроении – создание судна нового типа, каравеллы.

Флаг и герб Генриха Мореплавателя

Девиз на флаге: "Talant de bie~ faire" - "Талант во благо направляйте".
Серебряные безанты (византийские монеты) на малых щитах - означают, что щитодержатель вправе выпускать свою валюту.

Работа в академии закипела вскоре после взятия Сеуты. Первые корабли были отправлены на запад. По-видимому, дон Энрике разделял уже широко распространившееся, но противоречащее церковному учению представление о шарообразности Земли. Эту идею высказал впервые Аристотель, ему последовали многие античные ученые. В Европу она вернулась через переводы с арабского античных авторов и трудов персидских астрономов. Сохранилось сообщение хрониста 15 века Диаша Гомеша: «Поскольку принц Энрике хотел собрать сведения о более далёких частях Западного океана, чтобы выяснить, нет ли за пределами мира, описанного Птолемеем, какого-нибудь острова или материка, он послал корабли искать землю. Они отплыли и нашли её. Затем корабли вернулись в Португалию и моряки сообщили своему повелителю эту новость. Он был ею весьма обрадован». Речь в данном случае идёт об открытии архипелага Мадейра. Через три года после основания «Вила ду Инфанте» два дворянина, «фидальгу», Зарку и Тейшейра, отплыли на запад на двух подаренных принцем барках. Вернулись они через два года и сообщили об открытии острова в 500 км к западу от Африки. Остров гористый и земля на нём плодородная, но попытки посеять пшеницу и развести виноградники окончились неудачей - завезённые кролики расплодились и уничтожили посевы. Принц отправил капитанов на поиск других островов. Ещё через три года они высадились на более крупном острове, покрытом лесами, madeiras по-португальски. Остров, как и весь архипелаг, назвали Мадейра. Леса были выжжены, на их месте стали выращивать пшеницу, сахарный тростник и виноград. Оба капитана нажили по состоянию, а вино мадера затмило качеством отечественный портвейн.
Рабочих рук не хватало и для освоения Мадейры принц организовал переселение иностранных колонистов, в основном из немецких княжеств. А когда через восемь лет всё так же к западу от Африки были открыты и обследованы необитаемые острова, названные из-за обилия водившихся на них ястребов Азорскими, т.е. Ястребиными, принц организовал и его заселение. Но что лежит дальше на запад за открытыми островами в Море Мрака, как называли тогда Атлантический океан? Ответ на этот вопрос дать тогда было невозможно. Путь в Индию нужно было искать в обход не изученной, но всё же реально существующей Африки. Хотя и здесь моряки столкнулись с немалыми трудностями – реальными и мнимыми.

Непреодолимым препятствием считался у моряков мыс Бохадор (Выпуклый), длинный выступ суши на западном побережьи Сахары. Его называли ещё «Нан» - «нет».
«Море опрокидывается там в бездну», - говорили одни.
«Не опрокидывается, а закипает огнём, от которого сгорают корабли», - возражали другие.
«За ним начинается царство сатаны, белые люди обгорают там и превращаются в негров, его прислужников», - утверждали третьи.
Со времён финикиян моряки сочиняли ужасные истории, чтобы запутать следы и застращать возможных конкурентов. Инфант Энрике, видимо, знал об этом обычае и не очень-то верил морским байкам. Он упорно посылал своих капитанов на юг. Шли годы и росло число жертв Бохадора, корабли напарывались на подводные скалы в прибрежных водах, как на минные поля. И только через 12 лет после ухода в плаванье первого судна капитан Жиль Эаннеш доложил принцу о победе над злосчастным мысом. Первое плавание окончилось неудачей, дон Энрике потребовал обойти Бохадор во что бы то ни стало и во втором плавании в 1434 году капитан совершил невозможное. На рыбацком баркасе с одним парусом и малочисленной командой он прошёл полторы тысячи километров. Выйдя далеко в открытое море, обогнул мыс с его подводными скалами, встречными течениями и штормовыми ветрами, да ещё и вернулся домой, «поймав» неожиданно сменивший направление ветер. В следующем году, пройдя 150 км южнее Бохадора, капитан причалил к берегу. Море не закипело, а команда не превратилась в негров. «Плыть под парусом там так же легко, как и у нас дома, страна эта богата и всего в ней в изобилии», - докладывал он патрону. Современники сравнивали подвиг Жиля Эаннеша «со славнейшими подвигами Геркулеса». Путь в тропическую Африку был открыт. Но, чтобы плыть по нему дальше, существующие суда не годились, все они были предназначены для каботажного плавания.

Португальцы издавна плавали на баркасах, больших открытых рыбачьих лодках с одним парусом и малочисленной командой гребцов. На них они достигли Сеуты и обошли Бохадор. Восхищения достойно их мужество и мастерство, но на одном энтузиазме далеко не уплывёшь. На больших и быстроходных средиземноморских галерах слишком много места занимали скамьи с прикованными к ним гребцами, разместить большой запас провианта и пресной воды было негде. Поэтому галеры могли ходить только от порта к порту. Мастера-корабелы принца Энрике совершили революцию в судостроении – в бухте Лагуш спустя год после плавания Жиля Эаннеша вышла на воду
каравелла, судно принципиально нового типа. Большой, до 25 метров в длину, палубный корабль с тремя мачтами и множеством парусов, идущий на «вечном двигателе» - ветре. Умелое управление парусами позволяло ходить на попутном и «ловить» встречный ветер. Быстроходные элегентные красавицы-каравеллы были маневренны и устойчивы, могли плыть почти рядом, лавировать, не сбиваясь с курса, и хорошо выдерживали удары волн о корму. Это было идеальное судно и для каботажного плавания и для выхода в открытое море, оно вмещало сотни бочек с провиантом и водой. Вместо носового тарана галеры, годного лишь для пробивания обшивки вражеских кораблей, боевым орудием стали бомбарды. Каравеллы доставили первооткрывателей к берегам Америки, Индии, Китая и Японии, на них было совершено первое кругосветное путешествие. «Против ветра плавают только дураки и христиане»,- гласит старая арабская пословица. Но взяв за основу арабское судно и усовершенствовав его, христиане таки стали плавать против ветра. Ну, и кто оказался в дураках?

Мы уже говорили о поддержке инфанта Энрике со стороны королевской семьи. В 1433 году после смерти Жуана I на трон взошёл его старший сын Дуарту I и даровал принцу звание донатория (полновластного правителя) всех открытых заморских территорий, королевскую пятую часть всех прибылей от добычи и торговли на них, монополию на рыбную ловлю в их прибрежных водах и право единолично принимать решения по отправке экспедиций за мыс Бохадор. Успехи капитанов принца, королевская поддержка и новое судно привлекли в Сагреш опытных моряков, купцов и искателей приключений со всей Европы. Теперь капитаны дона Энрике проходили в год столько, сколько за 10 предыдущих лет, но это были уже не плавания, а почти научные экспедиции. Судовые журналы существовали давно. Но до сих пор записи велись небрежно и случайно, земли к югу от Бохадора «изображались на морских картах и картах мира так, как это было угодно тем, кто их составлял». Принц Энрике покончил с этим: по его приказу офицеры регистрировали направление прибрежных течений и ветров, характер береговой линии и особенности местности, источники пресной воды и дерева и т.д. Всего за жизнь инфанта было составлено карт на 3500 км западно-африканского берега. На побережьи устанавливались большие деревянные кресты-падраны, закладывались форты и фактории.

Учтя опыт Ж. Эаннеша, виночерпий принца Афонсу Балдайа в том же 1435 году достиг Рио-де-Оро, Золотой реки, лежащей в 240 км южнее Бохадора, а в следующем году продвинулся ещё южнее на 50 миль. Корабли шли всё дальше на юг, а капитаны привозили всё более интересные рассказы о своих приключениях, обследованных землях и их жителях. Принц Энрике повелел привезти в Португалию нескольких туземцев. Повинуясь приказу, капитан Антау Гонсалвиш вернулся в 1441 году с десятью чернокожими мужчинами и женщинами, горстью золотого песку и щитом из воловьей кожи. Но главный интерес вызвали страусовые яйца, из которых принцу было приготовлено несколько блюд, таких же вкусных, как из яиц домашней птицы. «Мы вполне можем предположить, что не было ни одного христианского государя в любой части христианского мира, который имел бы на столе подобные блюда». (Хроника Азурары). Вскоре сбылось одно из самых заветных мечтаний инфанта Энрике: мусульманские торговые пути в Западной Сахаре были обойдены. В заливе Аргуин заложен форт под тем же названием, со временем - главный центр африканской торговли.Строились форты и фактории и в других местах побережья, где пшеницу, ткани и посуду меняли на золотой песок. Торговля только налаживалась и все экспедиции были пока что убыточными. Прибыль начала поступать, когда на португальском рынке появилась «чёрная слоновая кость», африканские невольники.

К тому времени в Португалии созрела острая нужда в дешёвой рабочей силе. Страна никогда не была густо заселена, численность населения составляла 1-1,5 млн человек. Эпидемия чумы в середине предыдущего столетия унесла от одной трети до половины населения по всей Европе. Войны с Кастилией и маврами приводили к людским потерям. Требовались рабочие руки и на плантациях приобретённых островов. К инфанту Энрике, владевшему полной монополией на африканские земли, стали обращаться за лицензиями частные лица и коммерческие компании. Первым получил лицензию один из слуг принца - Лансерот Песанья, и на шести каравеллах отправился к устью реки Сенегал за живым товаром. В тот день, когда флотилия с 235 невольниками прибыла в Лагуш, Европа начала позорную и бесчеловечную торговлю африканскими рабами. Обращение миллионов африканцев в рабство – особая тема, мрачная и отвратительная.

Принц Энрике рабами не торговал, к прибыли от их продажи был равнодушен, свою пятую часть, представленную ему на выбор Л. Песаньей, раздал тут же приближённым. Как рабочая сила негры в Сагреше не были нужны, кроме небольшого количества смышлённых туземцев, обученных португальскому языку и служивших потом переводчиками в экспедициях. Главное для инфанта было обращение язычников в христианство, все добываемые в Африке рабы добровольно или принудительно были крещены. В спасении их душ видел выполнение своей духовной миссии великий магистр ордена Христа, «последний тамплиер» и фанатичный католик, принц Энрике.
Странный это был фанатик. Одной рукой он реставрировал и расширял замки военно-монашеского ордена, а другой заложил основы университетской вольницы. Под его руководством был разработан и утверждён устав Лиссабонского университета, давший ему выборное управление и относительную автономию от королевской власти; по рекомендации принца в курс обучения были включены светские науки - математика и астрономия. Так ведь и само время было странное. Время, когда наместники Бога на земле, презрев его заповеди, воевали, грабили, предавали, развратничали. Поощряли возрождение языческого античного искусства настолько, что церковные своды украсились фигурами библейских персонажей в натуральном виде, то есть в первозданной наготе. Время Медичи - и Торквемады. «Декамерона», «Похвалы глупости» - и «Молота ведьм». Противоречия эпохи не могли не отразиться в деяниях португальского принца, одного из лучших её представителей. Суровый и требовательный руководитель, он был по-королевски щедр и по-отечески заботлив. «Ни одна опасность, которая встретится вам, не может быть больше ожидающей вас награды» - говорил он капитанам, отправляя их в опасный путь, и это не были пустые слова. Дон Энрике входил во все подробности корабельного быта, от навигационных приборов до пищевых запасов и санитарного состояния. Он выхлопотал у римского папы для своих мореходов статус крестоносцев. Это значило отпущение всех грехов, освобождение от феодальной зависимости, отсрочку платежей по долгам и отлучение от церкви кредиторов, захвативших имущество ушедших в поход. Состарившихся на его службе капитанов ждала пенсия или управленческая должность в новых землях. «Меньше оружия, больше торговли», - напутствовал он отправляющихся за африканскими богатствами.

Был ли он счастлив? Если да, то только в своих великих свершениях. Собственной семьи он не имел, родственные отношения могли связывать его лишь с братьями. А тут несчастья валились одно за другим. В 1437 году старший брат, король Дуарту I, под давлением феодальной знати, ещё помнившей славные рыцарские времена и мечтавшей о небольшой победоносной войне, объявил поход на марокканский город Танжер. Командование он поручил принцу Энрике, с ним отправился и младший брат Фернанду, по малолетству не успевший поучаствовать в завоевании Сеуты. Взять город неверных не удалось. Под стены Танжера вместо обещавших прибыть 14 тысяч явилось только 6. Три приступа португальцев были отбиты, в плен захвачен принц Фернанду. А когда собственный капеллан дона Энрике, знавший план четвёртой атаки, перебежал к врагам, стало ясно, что кампания проиграна и начались переговоры о перемирии. Как условия освобождения инфанта Фернанду мавры потребовали возвращение города Сеуты. Политические соображения взяли верх над родственными чувствами – король и дон Энрике решили оставить за собой Сеуту ценой свободы принца крови. Он томился в неволе 7 лет и умер в 1444 году в марокканском городе Фес. Удручённый потерей брата инфант Энрике вернулся в Сагреш и больше в военных авантюрах не участвовал. А Танжер был завоеван, но спустя 11 лет после его смерти. Принца Фернанду церковь причислила к лику святых под именем мученика Фернанду, стойкого Принца. Через год после поражения под Танжером после короткого пятилетнего правления умирает король Дуарту. Право на престол переходит к его старшему сыну, 6-летнему Афонсу. Регентом до его совершеннолетия при содействии дона Энрике становится старший дядя, инфант Педру, подтвердивший все привилегии дона Энрике, данные предыдущим правителем. Видимо, в это время дон Энрике усыновляет младшего сына покойного короля, Фернанду, который позднее сменит приёмного отца на посту магистра ордена Христа. Когда Афонсу, наследник престола подрос, началась борьба за трон между ним и дядей- регентом, в ней погибает дон Педру, последний брат дона Энрике.

Осиротевший инфант оседает в Сагреше и полностью посвящает последующие годы своему великому делу, приносящему теперь ощутимые материальные результаты. Начался приток рабов (до 1000 в год), гвинейского перца, ценной древесины, слоновой кости и прочих колониальных товаров. Золото поступало столько, что стало возможным чеканить новую золотую монету – крузадо, имевшую очень твёрдый курс на международных рынках. Буллами римского папы все земли от Африки до Индии были отданы в полное владение Португалии. Захвачены тропические земли до Гвинейского залива. В 1448 году португальские корабли достигли Сьерра-Леоне, но войны с Кастилией и маврами задержали дальнейшее исследование Африки в последние годы жизни Энрике Мореплавателя. Впрочем, и на открытых землях дел было достаточно.

В эти годы на службу к инфанту поступил венецианский дворянин и искатель приключений Альвизе Кадомосто. Он совершил два плавания к берегам Африки, открыл острова Зелёного мыса и
представил патрону подробный отчёт о своих путешествиях. Кадамосто был молод, предприимчив, полон энергии и любопытства. Его интересовало всё. Он посетил вождя и по обычаю местного гостеприимства получил юную девственницу для услужения в спальне. Ходил на рынки и узнавал эквиваленты натурального обмена, например, что за берберскую лошадь дают 16-17 невольников в зависимости от качеств лошади, не рабов. Перепробовал блюда местной кухни и привёз солёную слоновью ногу дону Энрике в подарок. Описал неведомых зверей, охоту на слонов и брачные обычаи, татуировки, украшения и идеал красоты у туарегских женщин – оттянутые до пупка груди. Любопытство Кадамосто и туземцев было взаимным. «Негры, и мужчины, и женщины, подходили поглядеть на меня, как на чудо. Некоторые трогали меня за руки и за плечи и терли меня слюной, чтобы узнать, выкрашен я белой краской или это действительно моё тело, и убедившись, что это так, открывали от изумления рты». Он приглашал их на корабль и они пришли в ужас от «выдумки дьявола» - бомбарды, волынку приняли за живое поющее существо, а глазами, нарисованными на носу корабля, решили они, корабль видит, когда идёт по воде. Не везде туземцы оказались так гостеприимны и виноваты в этом не хозяева, а гости. Поднявшись по реке Гамбия, португальцы были встречены тучей африканских стрел. На вопрос переводчика о причине был получен ответ: «потому что им хорошо известно, что мы, христиане, едим человеческое мясо и покупаем негров исключительно на съедение и потому они не хотят нашей дружбы ни на каких условиях». Ответ не совсем точный, но верный по сути.

В 1460 году принц Энрике послал в Гамбию католического священника – один из местных царьков проникся идеями христианства и решил креститься сам и окрестить несколько тысяч подвластных душ. Это была последняя земная радость принца. В том же году 13 ноября он отправляется в своё последнее плавание, из которого нет возвращения. Умирая от лихорадки, Энрике Мореплаватель завещает своим капитанам часть личного имущества и состояния, а остальным – веру в великое будущее географических открытий.


Оригинал статьи можно найти тут: http://www.westeast.us/46/article/4306.html