Памяти Чапика, моей любимой маленькой Кляксы, посвящается
За окном было темно, на улице шел дождь.
читать дальшеУвесистые капли просачивались сквозь неплотно запертые створки и плюхались на широкий подоконник, а я стоял, уткнувшись носом во влажное стекло и жадно втягивал в себя запахи влажной земли, чистой листвы, ночного ветерка, ну и, конечно, другие, не столь романтичные, но от этого не менее приятные запахи большого города. Особенно соблазнительны были ароматы жареного бекона и шкварчащих сарделек из близлежащей таверны. А еще почему то вспоминалась далекая варастийская степь и дымный запах костров, стелющийся над мерзлой землей. Там тоже шли дожди, и я, так же смотрел на них, укрывшись от ледяных струй и промозглого ветра под крышей крестьянского амбара или просто забравшись в непролазно густой варастийский кустарник.
Может быть, это монотонный звук падающих капель сыграл со мной злую шутку, а может луна, хитрым кошачьим глазом подмигивающая из-за туч, навеяла древнюю тоску. Не знаю, что послужило причиной, но мне отчаянно захотелось задрать голову и завыть. Я, наверное, так бы и поступил, но тут проклятущая блоха впилась в мою левую ляжку. Я подскочил и принялся остервенело вгрызаться в шерсть. Уж на этот раз она от меня не уйдет! Сколько ж можно терпеть эту пакость? И где только я умудрился её подцепить? Не иначе как третьего дня на прогулке. А еще говорят – город. Цивилизация. Оно конечно так, только блохи как скакали, так и скачут, и дальше будут скакать. Что тебе Ракана, что Вараста, им-то разницы никакой. Только и остается, что чесаться, да зубами клацать. Я от души помусолил свою ляжку, даже заворчал от удовольствия. Шерсть набилась в пасть и в нос, а от этого, как известно, морда начинает зверски зудеть и хочется чихнуть. Я и чихнул. А потом потерся носом о первый, подвернувшийся мне предмет. Все-таки люди – странные создания. Зачем ставить хрупкие вещи на такую ненадежную поверхность? Если бы я, например, задумал сберечь отличную мозговую косточку, разве стал бы я её выкладывать у всех на виду? Нет! Я зарыл бы её в укромном местечке за амбаром, где никому не найти. А если не можешь найти, то, ясное дело, и не испортишь. А тут! Ну кто же так делает?! Понятно, что этот хлипкий предмет обстановки, люди называют такие столами, перевернулся с ужасающим грохотом. Мне на голову свалилось нечто, потом оно покатилось, ударилось об угол и, ясное дело, разбилось на мелкие кусочки. Ну, все. Понятно. Теперь появится маленький человечек в странных ярких шкурах, их люди называют одеждой, будет смешно всплескивать руками, вздыхать и охать. Так и есть. Бежит. Уже добежал. Остановился. Схватился за голову. Всплеснул руками. Охнул. Снова всплеснул руками:
- Гальтарская ваза! Готти! Как ты мог?!
Готти – это я. Вообще-то я – Котик. Но с недавних пор все называют меня Готти. Маленький смешной человечек называет, высокая дама – хозяйка Эвро, и даже мой хозяин – все зовут меня Готти. А я не возражаю. Посмотрите на меня внимательно и скажите: можно ли назвать меня Котиком? КО-ТИ-КОМ?! Посмотрели? Ну и как? И нечего хихикать. Я потомственный варастийский волкодав! И не надо меня путать с какой-то там львиной собакой. Ээххх. Это мое больное место. Видел бы сейчас меня мой папаша. Нет, пожалуй, не надо. Хорошо, что не видит. И бабуля тоже. А то сгорели бы со стыда. Нет, я, конечно, понимаю, что хозяин всегда прав. И если решил, что хвост должен быть с помпончиком, а зад голый, значит так и надо. Но, все же хорошо, что папаша этого не увидит… Он-то никогда в своей жизни не стригся, и купался только когда Расанну переплывал. Ну да он и в Ракане ни разу не был. А я был. То есть я и сейчас здесь. Только хозяин куда то исчез, а я остался. Остался вместе с маленьким смешным человечком и его женой – той, что хозяйка Эвро. Ах Эвро… Правду говорят – любовь зла. Но малышка хороша. Ей бы еще роста добавить, да шерсти побольше… а зубы… Хотя пряники грызть и с такими зубами можно. Хорошая вещь пряники – никогда не надоедают, но все же хочется иногда мяса… сырого… которое бегало недавно совсем. Даже кролика бы съел вместе со шкурой или сурка, на худой конец. Выследил бы, поймал и съел… Да что уж там, согласен даже на ызарга. Хотя нет, на ызарга не согласен, жилистые очень, зубов и шерсти много, а вкуса никакого.
Эх, Вараста! Что за жизнь у меня была! Бегал с конным патрулем, работал как проклятый: выслеживал, ловил, снова выслеживал, снова ловил… красота. Свой кусок честно отрабатывал. Все же хорошо, что папаши моего здесь нет. А то бы застыдил: мол, что сынок, на дармовых харчах отъелся, жирком заплыл, форму потерял? Ну, я - то, допустим, не потерял, а только видимость создаю, чтобы когда придет время… Вот, только бы хозяин отыскался.
И кого ты пытаешься обмануть, Котик? Смотришь в окно, прислушиваешься - не послышаться ли знакомые шаги? Ясно, что хозяин исчез, скрылся, бросил тебя. Пусть и в хорошем доме, но все-таки бросил. Или это ты сам, Котик, проворонил его? Надо было бежать с ним, прятаться, выслеживать, скрываться, если понадобится. А чем занимался ты? Стыдно подумать – флиртовал с малышкой Эвро. Верно говорят – все зло в мире от женщин… Или это ты сам выдумал? Не важно. Главное, что ты, Котик, остался один. И не радует тебя заливистый лай малютки Эвро, и подачки из рук друзей хозяина больше не приносят удовольствия.
Что тебе остается? Только смотреть в окно и вспоминать с чего началась вся эта история и думать, что и хозяин тоже иногда вспоминает о тебе, Котике, и, может быть, даже немного грустит, глядя в ночное небо.
А когда же все началось? Дайте вспомнить… Стоял обычный осенний день…